Георгій ПОЧЕПЦОВ, rezonans.asia
Історія завжди створюється новими поколіннями: вона реально дивиться вперед, а не назад, тому вона щоразу змінюється при зміні влади. Якби вона відбивала лише минуле, вона була б незмінна. Оскільки вона бачить минуле сучасними очима, вона весь час різна. Погляди політиків змінюються ще частіше, тому історія кожного покоління виявляється різною. Історія покоління Сталіна бачив у минулому одне, покоління Хрущова – інше, покоління Горбачова – третє. Недарма йдеться про те, що, наприклад, Росія — це країна з непередбачуваним минулим…
Історія у всі віки була інструментом влади, який використовувався для обґрунтування та утвердження сьогодення. І це робиться легко, оскільки в історії, як у понятійному універмазі, є все. За її допомогою можна підтвердити будь-який поворот бажань влади.
Історія «мертва», якщо її не підганяють під інтереси ідеології як інтереси стратегічного порядку, чи то під інтереси поточної політики, тобто під інтереси тактичного порядку, які часто випливають також із стратегічних цілей. З історії береться один відсоток фактів, який доповнюється безліччю припущень.
Продовження мовою оригіналу
И если есть точки столкновения интересов, то историки найдут доказательства в подтверждение каждого из них. Академик Ю. Пивоваров, например, констатирует: Хмельницкий «не был русскоориентированным украинским патриотом. Он постоянно играл различные политические партии — с Польшей, Османской империей, Москвой и т.д. После «воссоединения братских народов» для Украины не настала счастливая и спокойная жизнь. В науке период после смерти Хмельницкого и до начала XVII в. называется временем «руины» (разорения). Быстро сменявшие друг друга гетманы, измены Москве и присяги Польше и т.п. … — «Приручить» Украину удалось лишь в царствование Екатерины II (вторая половина XVIII столетия). В конце этого века Польша исчезла с политической карты. Борьба за Украину закончилась. Инкорпорировав малороссийские земли в свой состав, Петербургская империя получила новые значительные ресурсы, стала великой державой, одной из определяющих сил на европейском континенте. Но решить «украинский» вопрос так и не смогла. Все украинское (малороссийское) подавлялось» [1].
И еще по поводу «спецоперации»: ««Спецоперация» против Украины стала возможной в той общественной атмосфере, которую создал в России путинский режим. Не в последнюю очередь имеется в виду видение истории, которое кремлевские идеологи навязали российскому сознанию. Это — военно-парадное, победное прочтение отечественной истории, оправдывающее все действия России в прошлом. Осуждалось лишь то, что было направлено на поддержание мира и смягчение международной напряженности. Русская военная сила понималась как единственное средство (способ) достижения целей, которые (якобы) стояли перед страной (в тот или иной исторический момент). Логическая цепочка выглядит так: милитаризация истории — милитаризация общественного сознания — милитаризация внутренней и внешней политики» (там же).
В ответ на такие слова власть нахмурила брови. Суд в Москве в июле 2022 Ю. Пивоварова заочно арестовал: «После начала российского вторжения в Украину в феврале историк стал одним из членов антивоенного комитета, в который вступили оппозиционные и общественные деятели, находящиеся в эмиграции. В него входят Михаил Ходорковский, Гарри Каспаров, Владимир Кара-Мурза, Евгений Киселев, Виктор Шендерович (все были объявлены «иностранными агентами» в России после начала войны) и другие» [2].
Это такая общая тенденция, когда тот, кто говорит нечто не то, подвергается остракизму. И спортсменам, и ученым лучше ходить строем. Смерть Горбачева тоже вызвала «страх» пропаганды, когда вроде надо говорить соболезнования, а хочется совсем другое: «Российская пропагандистская машина, похоже, не получив точного сигнала о том, как нужно освещать смерть Горбачева, сделала выбор в пользу его «неоднозначности». Например, в утреннем новостном сюжете на Первом канале рассказали, что «при Горбачеве произошла череда исторических событий мирового масштаба». Но не забыли подчеркнуть, что «его всегда считали крайне противоречивой фигурой в новейшей отечественной истории», а его «стремление изменить социалистическую модель развития в итоге обернулось кризисом в экономике и общественно-политической жизни страны»» [3]. Путин даже пришел попрощаться с ним отдельно от всех, что было объяснено «плотным графиком».
Есть и мнение по поводу следствия в отношении пожара в ИНИОН, где директором института на тот момент был Пивоваров: «Надо прекратить следствие по делу Пивоварова. Вместо того, чтобы дать человеку спокойно работать, выдумали этот вариант с хищением. Там уже три или четыре следственных группы работают. Никаких следов обогащения у Юрия Сергеевича, который живет в очень скромной обстановке, не нашли. Тем не менее ему предъявлено обвинение в сговоре и укрывательстве. Я знаю, что к президенту обращались Л. М. Алексеева, сенатор В. П. Лукин, академик А. Г. Арбатов. Говорят, что следствие должно дойти до конца, а там видно будет. Конечно, это осложняет жизнь и Ю. С. Пивоварова, и всего института» [4].
Государство четко очерчивает нужные и ненужные цели, нужных и ненужных людей. И при такой градации даже академик оказывается не нужен в Академии Наук.
Как видим, тот, кто против войны, не нужен, зато востребован человек, призывающий убивать украинцев: «После вторжения в Украину главной задачей Кремля и обслуживающих его политтехнологов стало обоснование необходимости и целей этой войны. Самым ярким документом в этом отношении стала вышедшая на сайте РИА «Новости» колонка «Что Россия должна сделать с Украиной», в которой автор открытым текстом предлагал применять массовые репрессии для перевоспитания украинцев, неверно понявших суть «спецоперации». Написал эту колонку Тимофей Сергейцев — 58-летний философ, публицист, продюсер и политтехнолог» [5].
Вот некоторые его «перлы»: «Название «Украина», по-видимому, не может быть сохранено в качестве титула никакого полностью денацифицированного государственного образования на освобожденной от нацистского режима территории. Вновь созданные на свободном от нацизма пространстве народные республики должны и будут расти из практики хозяйственного самоуправления и социального обеспечения, восстановления и модернизации систем жизнеобеспечения населения. Их политическая устремленность на деле не может быть нейтральной — искупление вины перед Россией за отношение к ней как к врагу может реализоваться только в опоре на Россию в процессах восстановления, возрождения и развития. Никаких «планов Маршалла» для этих территорий допускать нельзя. Никакого «нейтралитета» в идеологическом и практическом смысле, совместимого с денацификацией, быть не может. Кадры и организации, являющиеся инструментом денацификации в новых денацифицируемых республиках, не могут не опираться на прямую силовую и организационную поддержку России» ([6], см. о его работе в Украине [7]).
Россию преследует «шлейф из советского далеко», когда Москва только свысока смотрела на «братские» республики. В ее руках всегда было — разрешить или запретить. А республикам оставалось только одно действо — просить. И эту модель Москва пытается удержать и сегодня. Но мир уже давно ушел дальше…
Пропагандистская «картина мира» может не соответствовать реальности, важнее ее соответствие представлениям массового сознания. Она должна нравиться массовому сознанию. Представление «Мы всегда побеждаем» всегда будет лучше представления «Мы всегда проигрываем».
Массовое сознание само стремится к более позитивной картинке действительности, что и использует власть. Например, социолог А.Левинсон подчеркивает: «Требование российских властей называть действия в Украине «специальной операцией», но не войной, совпадает с представлениями многих россиян. Согласно этим представлениям, такого названия заслуживают только конфликты мирового масштаба с применением ядерного оружия. А это пока иной случай» [8].
И еще: ««Чем окончится конфликт?» — спросили мы. Конфликт с Украиной не может окончиться ее победой, думают в России (такое допускает один человек из ста). «Ни одна из сторон не сможет одержать верх» — так думают в целом 15%, но в некоторых группах населения до 20%. Но три четверти населения все же считают, что он окончится «победой России». В чем она будет заключаться не так важно, важно, что она будет переживаться как победа».
Мы все это проходили в советское время, и теперь пропаганда возвращается, как в былые времена, не только в университеты, но и в школы. И это понятно, поскольку в бюрократической системе принято реагировать на все значимые «шевеления» со стороны власти. А дети в СССР всегда были маленькими взрослыми, которые даже раньше всех начинают ходить строем.
По этой причине школа открыла свои объятия пропаганде под новыми названиями:
— «Минпросвещения вводит в школьную программу патриотический урок «Разговоры о важном». Из методических материалов следует: третьеклассников учителя должны подводить к мысли о том, что «счастье Родины дороже жизни» и за Родину «не страшно умирать», пятиклассников — убеждать, что «военная помощь коллективного Запада увеличивает число жертв спецоперации» российских вооруженных сил на территории Украины, а старшеклассникам — приводить в пример героя, заманившего националистов на минные поля» [9];
— «Так называемые «Разговоры о важном» чиновники обязали проводить еженедельно по понедельникам во всех российских школах для всех учеников с 1 по 11 классы. Они начнутся уже с 5 сентября. С учениками первых и вторых классов, к примеру, будут проводить «беседы о единстве страны, о том, как необходимо сохранять и защищать свою культуру, свой народ». Ученикам третьих и четвертых классов расскажут, что любить Родину значит в том числе «исполнять воинские обязанности, быть на военной службе». В сценарии к занятию для 5-7 классов прописан разговор о событиях в Украине» [10].
Никакой роли не играет, что дети явно далеки от этих рассуждений взрослых дядь и теть. Но пропаганда «метит» свою территорию в мозгах детей, из которых должны получиться правильные граждане. Заложив «семена» сегодня, ожидают получить урожай завтра…
В. Соловей видит определенную личностную подоплеку в историческом развороте страны:
— «Зацикленность российского президента на Украине тоже не лишена личного измерения, однако первостепенно в данном случае влияние российской стратегической культуры и культурной антропологии российской элиты. В традиционной стратегической культуре России Украина начиная со второй половины XVII века воспринималась как ключевая территория, превращавшая Россию в империю и обеспечивавшая путь в Европу. Без Украины Россия в геополитическом, политическом и культурном отношениях смещалась в Азию. С Украиной в своем составе она могла претендовать на европейскость» [11];
— «можно с большой долей уверенности утверждать, что исторические взгляды Владимира Путина не только составляют важную часть его мировоззрения. Они послужили драйвером ключевых политических решений, принимавшихся им. Российский президент постарался извлечь важные уроки из истории. Однако его знания истории были односторонними, примитивными и ошибочными. Ошибочными стали и принятые решения» (там же).
При этом В. Соловей имеет за собой шлейф обвинений в работе на ГРУ, объясняющий его свободное говорение на щекотливые темы: и о болезни Путина, и об оккультных ритуалах в Кремле [12- 16].
Бывший сотрудник спецслужб Ю. Швец так объясняет свободу его говорения: «А реагировать на рассказы профессора надо так: перед нами важнейшее активное мероприятие российских спецслужб, цель которого – обеспечить переход власти от Путина к преемнику (или преемникам). При этом сразу оговорюсь: я практически уверен, что г-н Соловей не знает, что является участником активного мероприятия и используется, выражаясь на профессиональном сленге, «втемную». Люди, выполняющие аналогичную функцию, на оперативном жаргоне называются «каналом реализации активных мероприятий». По терминологии российских разведслужб, активное мероприятие – это операция по оказанию влияния на определенную аудиторию с целью побудить ее к конкретным действиям или, наоборот, к бездействию в интересах Инстанции. Под Инстанцией понимается Кремль или руководство спецслужбы. В реальной жизни активное мероприятие чаще всего выглядит как специально сформулированные «тезисы», которые вбрасываются в информационное пространство и включают правду, полуправду и дезинформацию, причем последняя, как правило, несет основную информационную нагрузку» [17].
Мы живем в мире постправды, где все может оказаться сознательной дезинформацией. Вопрос только в том, на какую аудиторию она направлена — на массовое сознание или на отдельного конкретного человека с целью принудить его к определенному решению. В любом случае думать важно одинаково, это более выгодное поведение с точки зрения пропаганды.
На первом школьном уроке В Путин назвал целью спецоперации ликвидацию антироссийского анклава в Украине [18]. Видимо, это самая детская формулировка, которая пришла в голову спичрайтерам президента. На таком же первом уроке, но уже в Беларуси, Лукашенко поблагодарил за ядерное оружие Сталина и Берию, а не ученых, реально создававших это [19]. И это не только взгляд в прошлое вместо будущего, но и типичные слова, когда начальники сегодняшнего дня хвалят начальников прошлых времен.
И Путин на этом открытом уроке заговорил о никогда не существовавшей Украине: «совершенно точно не только дети, даже многие взрослые, судя по всему, не знают, что у Украины не было никогда своей государственности до образования Советского Союза. Не было такого государства. После революции 1917 года всякие квазигосударственные образования создавались, а потом при формировании Советского Союза возникла и Украина. Компартия, которая тогда находилась у власти, сформировала союзные республики, в том числе и Украину, передав в Украину значительную часть исторических российских территорий, включая Донбасс, хотя жители Донбасса этого не хотели. Прямо есть свидетельства и документы: сначала договорились, что Донбасс, Луганск и Донецк, тогда была Криворожская республика, должны были войти в состав России, а потом Владимир Ильич Ленин сказал: надо перерешать. И отдали в формирующуюся Украину» [20].
При этом он забыл и о Киевской Руси, и о Киеве как «матери городов русских», когда и Москвы еще не было, и о том, что в Россию из Украины пришло не только христианство, но и образование, даже Ломоносов, имя которого носит Московский университет, учился в Киево-Могилянской Академии…
Историки могут говорить все, что угодно. Но президент не может, поскольку любой его высказывание чиновники воспринимают как инструкцию к действию. Они начинают спускать вниз и тиражировать его мысли. Их закон выживания в бюрократической среде толкает их на такое поведение.
А. Лошак, режиссер фильма «Разрыв связи» о том, как война разрезает пополам российские семьи, отвечает на вопрос, «кто россияне — жертвы или агрессоры», так: «Они – пассивные соучастники. Так же мы, наверное, относимся к немецкому обывателю, который продолжал радоваться жизни, размахивал флажками со свастикой в то время, как происходили чудовищные преступления режима, просто потому, что он не очень хотел вдаваться в подробности, куда делись его еврейские соседи. Это добровольная слепота, за это придется отвечать, это минус в карму, скажем так. Это как будто бы можно объяснить, и с этой точки зрения, безусловно, они жертвы, потому что последние 20 лет подвергаются массированному обстрелу из пропагандистских говнометов, у них действительно очень загажены мозги. Но, с другой стороны, существует интернет, существуют их родственники, которые пытаются донести какую-то правду, по крайней мере, другую точку зрения. Нет, они категорически не хотят ее слышать, стоят на своем. С одной стороны, да, они жертвы, с другой стороны, история с них спросит – это неизбежно. Так же, как она спросила в свое время с немцев, с немцами долгое время все было довольно грустно, им пришлось пережить национальную катастрофу. Я подозреваю, что что-то похожее ждет Россию, я просто не понимаю, как может быть иначе. Я не понимаю, как из этой искусственно раздутой конструкции под названием «путинская Россия», которая якобы за что-то борется, но на самом деле это все полнейшие химеры, может вырасти что-то жизнеутверждающее и жизнеспособное, что прорастет в жизнеспособную новую цивилизацию или новую страну, за которую они якобы сражаются, отправляя сыновей на смерть» [21].
Как видим, реальная политика мгновенно вернулась вместе с ракетами, летящими на чужие города. Но в ситуации с войной с Украиной Путин оказался не политиком, а игроком. Понадеявшись, как всегда, на свою удачу, он попал в тяжелое положение, любой выход из которой несет ему поражение — военное или политическое, или оба варианта сразу. Историю легко писать на бумаге, но делать ее не так просто.
Но, видимо, пропаганда пока «барахлит», поскольку с августа пошли многочисленные сообщения о вербовке заключенных в колониях на войну, причем со словами «попав туда, делайте с украинцами все что захотите, вам ничего за это не будет» ([22], см. другие свидетельства [23 — 27]). Вот рассуждения одного из согласившихся: «Обещали контракт, ежемесячные выплаты (230 000 рублей в месяц), снятие всех судимостей после полугода участия в спецоперации. Но они сразу говорят, что из 100% примерно 80% не вернутся. Они в компьютер забивают данные родных и адреса, спрашивают, обеспечены жильем или нет, есть ли кредиты в банках. Я думаю, что родным помогут, потому что маловероятно, что мы назад приедем. У меня и жена, и ребенок, которому шесть лет, и это мое решение. Ребята понимают, что на выходе их ничего не держит, на работу устроиться сложно. Им и самим не хочется воровать и грабить. Но когда выходишь, у тебя ничего нет, не на что покушать купить. Где брать деньги? Идешь снова грабить. А сейчас камеры везде — очень быстро узнают тебя, и опять в тюрьму приезжаешь. И вот так туда-сюда, туда-сюда, замкнутый круг. А тут они увидели для себя выход: «Выживу — значит выживу, что-то в жизни изменится, еще и денег дадут»» [28].
О. Романова (фонд «Русь сидящая») рассказывает, как бы подводя для нас итог: «заключенные вербуются очень охотно, просто вперед и с песней. И что очень довольны родственники, что они вербуются. Из огромного числа – сейчас уже порядка трех тысяч завербованных – только три женщины (родственницы, — прим. ред.) борются с отправкой на фронт. Две имели успех, одна – нет, потому что это сестра, а мать там очень даже «за», и сам он «за». И это, конечно, страшные антропологические изменения в моей стране» [29].
И даже бездомным тоже предлагают службу в армии по контракту [30]. Это новость из Петербурга. А идея понятна — заполнять ряды, не объявляя мобилизации. Поскольку тогда СВО станет войной…
И первые зеки уже оказались в плену [31]. Теперь поставлена задача без железнодорожниками дать своих десять тысяч добровольцев [32] Анализ путей пополнения личного состава см. в [33]. Главной задачей России остается сохранение боевого духа внутри страны. Без этого войны быстро заканчиваются.
П. Померанцев подчеркивает: «Их основная пропаганда – внутри страны – это ракеты и военные преступления. И это пропаганда, которая говорит, что нам все-равно, мы будем продолжать уничтожать вас, пока не получим удовлетворение. Мы будем решительны, мы не заботимся о потерях, нам плевать на наши потери, плевать на ваши потери. Это – пропаганда оружия. Плюс – еще и способ кое-что сообщить: что бы ни говорили вам ваши маленькие друзья, они не придут и не помогут, вы – сами по себе, а мы больше, чем вы. И мы продолжим. Как всегда, продолжали идти. Ракетами» [34].
Пропаганда занята строительством мира столь же активно, как и госплан. Ставятся задачи, и ведомства начинают их выполнять.
Поэтому война ведется не только в физическом пространстве, но и в информационном. Мозги — столь же важная цель, как и тело. Тем более мозги гражданских лиц, поскольку от них зависит поддержка на фронте. Это было всегда и во всех войнах.
Информационные интервенции имеют разные задачи, они могут вводить нужную информацию, а другую — опровергать. При этом и то, и другое одновременно может быть неправдой. Н. Болтянская пишет: «основная задача этих ребят — внесение хаоса. Хаос — такое любимое понятие для современной российской власти. Довести ситуацию до разрушительного абсурда и с интересом потирать руки в ожидании, что дальше будет. И — отчего-то — без всякого опасения, что в один прекрасный момент прилетит по голове и тем, кто этот абсурд устроил. Но фабрика троллей не только публикует идеологически правильные посты. Известны сотни случаев, когда сначала собирается информация о неугодных, потом начинается атака троллей на страницу соцсети неугодного, часто с прямыми угрозами физического насилия, а потом следует и само насилие. И, что характерно, нападавших практически никогда не находят» [35].
Естественно, что все эти пропагандистские новинки типа школьного патриотического воспитания не новы, а пришли из прошлого. Принципиально поменявшийся мир пытаются загнать обратно в мир пропаганды. И учителя тоже все это понимают: «Если бы чиновники из министерства просвещения чаще читали книжки, хотя бы «1984», они бы не придумали «разговоров о важном». Я не поленился заглянуть на сайт, где все эти сценарии расписаны. Там учителю предлагается вместе с первоклассниками прослушать песню «С чего начинается Родина». После чего (так написано на сайте) дети должны сказать: «Ух ты! Оказывается, Родина начинается с моего букваря! Как здорово!» Те, кто это придумал, они живых детей в последний раз видели, наверное, лет тридцать назад» [36]. А в одной из школ Москвы рассказали, что украинские военные застрелили четырехлетнего ребенка [37]. А родители пытаются добиться освобождения своих детей от этих уроков, поскольку они не являются обязательными [38]. Исчерпав набор на войну среди нормальных, теперь ищут добровольцев в психоневрологическом диспансере [39]. Видимо там, легче мотивировать.
Как видим, история современности является чистой пропагандой, в нее можно вписывать все, что угодно. Правда, в прошлом для пропаганды еще больше возможностей. Так что история действительно остается самой непредсказуемой наукой.
Можно завершить такими словами А. Невзорова: «У прошлого есть характернаяособенность — оно всегда немножко не такое, как надо. И оно совершенно беззащитно. Прошлое — основной строительный материал для любой идеологии. Мы видим это хотя бы на примере Второй мировой войны. Еще живы ее участники, которые будто бы что–то помнят, но посмотрите, насколько миф и ложь об этой войне заместили то небольшое количество правды, которое нам все–таки в определенной степени известно. А еще через 50 лет такой работы замещение станет уже полным. И в памяти потомков война останется в том виде, в каком нужно идеологии. Для американцев это будет одна история, для англичан другая, для норвежцев третья» [40].
Историю творят сегодня, но отвечать за нее все равно придется…
Литература
