Георгий Почепцов
Если прошлый мир создали книги, то сегодняшний мир активно создают фейки. Мы семимильными шагами постепенно откатываемся назад, когда люди верили всему и ничему. Тогда как бы было меньше информации и меньше объектов для обсуждения. Сегодня ситуация во многом становится похожей, но по другой причине: у нас слишком много информации, и слишком много объектов для обсуждения. Но увеличение числа объектов и информации делает наше обсуждение полностью поверхностным. Мы знаем все и не знаем ничего. Мы раскрыли перед собой мир, который не можем охватить. И именно в этом лежит залог появления фейков, поскольку все в мире стало непроверяемым. Стала возвращаться и та информация, от которой мы давно отказались, считая ее недостоверной. Так, Пентагон, например, подтвердил существование НЛО, а Япония разрабатывает инструкции на случай встречи с ними...
На этом фоне развились активные возможности для разного рода информационных искажений, которые могут иметь своим источником политические, геополитические, бизнесовые и другие интересы. Информационные карты мира стали несовпадающими и противоречащими друг другу, поскольку они базируются на разных политических взглядах, доминирующих в той или иной стране. При этом даже история оказалась не столь "жесткой", а, меняющейся, оказывается, она тоже позволяет множественность интерпретаций. Каждая юбилейная дата начинает вызывать споры на тему, а что было на самом деле. Историю пишут сегодня, поэтому она всегда будет отличаться от той истории, которая была написана вчера, поскольку мы очень часто меняем свой политический компас.
Мы пытаемся бороться с валом фейков, но их от этого не становится меньше. Единственным позитивом является то, что у фейков обычно "меньший срок годности", поскольку на смену старому фейку тут же приходит новый.
А. Архипова, например, пишет: "Инфодемию нельзя остановить, можно только замедлить. Тогда и медицинские советы успеют проникнуть в общество. Каждый человек, который заносит руку, чтобы нажать репост, должен подумать. Проверить информацию, выдохнуть. Я неоднократно проводила исследования, которые показывали, что люди репостят текст, не читая. Показательный пример. Тот самый текст полный теорий заговора с сайта «Союз возрождения народов», который распространился как письмо медиков, опубликовали на сайте «Новых известий». Журналисты явно не прочитали текст обращения медиков, а когда прочитали, быстро удалили. Такое происходит все время. Чтобы избежать этого, во всем мире создаются специальные сайты, которые анализируют странную информацию на предмет «фейк/не фейк» и таким образом позволяют людям быстро проверить информацию, которую они получают. И сейчас мы делаем такую «Энциклопедию коронавирусных фейков и слухов»" [1].
Но тут сразу можно возразить, что все то, что требует дополнительных усилий имеет меньшую вероятность использования. Условно говоря, все сайты, которые борются с фейками, читают специалисты по фейкам и не читает население. Образуется такая себе вещь в себе. То есть фейк имеет широкую аудиторию, а опровержение - наоборот. Фейк всегда принципиально будет обгонять опровержение по числу читателей. Фейк - это как бы массовая литература, а опровержение - специальная.
И еще одно возражение - фейк входит первым, а опровержение - нет, оно всегда запаздывает. На его создание и размещение всегда требуется время. А фейк пока будет "гулять" по мозгам массового сознания. Но есть еще одно важное замечание - фейк сделан под потребности массового сознания, а опровержение - нет. Оно скучно и неинтересно, поэтому фейк распространяется сам, а контр-фейк надо проталкивать.
Специалисты знают, что опровержение более сложный тип коммуникативного продукта. Оно опасно тем, что одновременно распространяет и лживую информацию, которую пытается опровергать, на новую аудиторию. Тем самым опровержение также является источником распространения неверной информации на новые слои читателей/зрителей.
Китай, сам попав под информационный обстрел в связи с пандемией, развернул ответную активную кампанию. Идет почти бесконечное количество фейковой информации:
- конспирологические теории по поводу вышек сетей 5G привели к нападениям сотрудников в Нидерландах, Бельгии и Великобритании,
- большие группы людей протестуют в Берлине против "прививочного терроризма",
- в одной иранской провинции больше людей погибли от технического спирта, чем от вируса, они поверили, что спирт защищает от вируса,
- в Италии от 10% до 52% выросло число людей, считающих Китай дружественной страной, а вера к институтам ЕС упала с 42% до 27% [2].
Это такой бесконечный оборот фейков в природе: принудительная массовая вакцинация, внедрение наночипов для тотального контроля, вредность вакцин, Билл Гейтс как враг. Все это путешествует по волнам интернета, захватывая все новых и новых людей. А в условиях информационной неопределенности все бросаются искать информацию.
Россия накопила свой опыт участия в таких кампаниях после сбитого малайзийского авиалайнера. Б. Ниммо пишет: "Если раньше Россия занималась любительски дезинформационной игрой, то после сбитого MH17 образовалась проверяемая ситуация по использованию множества разных коммуникативных каналов для достижения общей цели: дискредитации всех тех, которые утверждали, что Россия играла какую-то роль в атаке. Интернет тролли, хакеры, управляемые Кремлем медиа, госслужащие, отставные военные и анонимные программисты, - все они объединили силы в общей задаче по атаке исследователей и даже фальсификации доказательств. Это была дезинформационная операция небывалых объемов и размеров, которая инициировала новую и чрезвычайно беспокойную фазу того, что пресс-секретарь Кремля Д. Песков однажды назвал "состоянием информационной войны с создателями трендов в информационном пространстве"" [3].
Б. Ниммо настолько не любят создатели фейков как пионера по борьбе с ними, что в августе 2017 г. 13 тысяч российских объявили о его смерти в Твиттере. Там было написано "Наш любимый друг и коллега Бен Ниммо покинул нас этим утром. Бен. Мы никогда тебя не забудем" [4]. Это сообщение повторилось тысячи раз на автоматических аккаунтах.
Все это часто ведет к тому, что мы реально живем в мире фейков. Во-первых, они приходят первыми, поскольку у них, как правило, есть "спонсор", который занят их порождением и проталкиванием. Во-вторых, на следующем этапе люди в большинстве случаев сами начинают их распространять, поскольку они несут негативную информацию, а она всю историю человечества является более важной, чем информация позитивная. Негатив всегда будет иметь приоритет. И в-третьих, они сделаны по "лекалам" наших интересов, словно какой-нибудь телесериал.
Информационные войны хорошо учитывают разную роль, которую играют информационные игроки. Разные платформы неодинаково реагируют на фейки и по-иному их распространяют. По поводу коронавируса это выглядело так: "Итальянские коллеги просчитали, как распространялась в январе и феврале инфодемия в соцсетях. Они выбрали пять платформ, но Whatsapp в расчет не брали, потому что аудиосообщения не поддаются анализу. Самый нейтральный ресурс — это твиттер, а самый «зараженный» информацией о коронавирусе — инстаграм. В твиттере большинство людей не паниковали, обсуждали экономические последствия пандемии, а в инстаграме в среднем каждый человек передавал другому 2,2 текста, в основном с советами по защите. Смешивать соду с лимоном, привязывать имбирь и так далее. Не знаю, почему инстаграм «хуже» всех — может, потому что в инстаграме много видео, которое провоцирует более эмоциональную реакцию, а в твиттере только короткие тексты" [1].
Коронавирус изменил разделение на врагов и друзей, точнее изменились враги номер один: "Шесть последних посткрымских лет Запад сосредоточенно боролся с российской пропагандой, но пришел коронавирус - и все изменилось. Теперь главным источником враждебной пропаганды и дезинформации в глазах Запада стал Китай. Главными вопросами, по которым между Западом и Китаем развернулась, по выражению министра иностранных дел Евросоюза Жозепа Борреля, "битва нарративов", стали происхождение нового коронавируса и эффективность демократических и авторитарных режимов в борьбе с пандемией, но речь не только об этом. До пандемии китайская пропаганда в Европе в основном рисовала автопортрет надежного, неагрессивного партнера и инвестора, и это мало кого всерьез беспокоило. Но теперь, в последние пару месяцев профессиональные борцы с дезинформацией обнаружили, что Китай действует почти по российским "методичкам" - целенаправленно продвигает разные конспирологические версии, пытается похоронить факты под нагромождениями "альтернативной правды" и покупает ботов для раскрутки всего этого в сетях" ([5], о битве нарративов на украинском материале см. у Д. Золотухина [6]).
В первую очередь мы живем в мире информации и лишь потом в физическом мире. Еще сильнее это касается власти, которая хорошо понимает, что информация стоит на первом месте, поскольку все можно объяснить и оправдать, назначить "врагов" случившегося им тем самым победить.
Рост доступной информации нивелировал информацию, она потеряла свою ценность, которая была у нее в прошлом. Малая правда раньше ценилась больше сегодняшней большой правды.
Требуется объединение усилий и правительств, и общественных организаций, чтобы противостоять активности по порождению фейков со стороны России. Вот мнение финской журналистки Дж. Аро по этому поводу: "Рекомендую западным правительствам и международным полицейским организациям, которые, по моему мнению, стоят в центре противодействия этой международной дезинформационной кампании, что атакующую сторону следует рассматривать теми, кем они действительно являются, международной политически мотивированной преступной организацией, ведомой офицерами разведки и платными пропагандистами. Этот криминалитет не хочет забрать ваши деньги. Они хотят захватить ваше мышление и контролировать вас. Их целью, как правило, являются гражданские, поэтому им нужна помощь. Нужны более сильные превентивные меры от разведывательных структур. Возможно, настало время называть кремлевские фермы троллей и дигитальную дезинформацию так, чем они реально являются, криминальными фабриками и дигитальными преступниками. Термин ферма троллей и близко не подходит описанию деструктивной силы этих операций" [7].
Практически все преимущества атакующего, начиная с дешевизны таких атак или стирания традиционных границ в современном мире, были описаны уже в первых работах по информационной войне, когда соцмедиа еще не было (см., например, работу 1996 года [8]).
Новым феноменом, имеющим те ж корни в массовом сознании, стали теории заговора. Они были всегда, но соцсети дали для них новую живую коммуникативную среду, предоставляющую быстрое распространение
Немецкий профессор М. Буттер говорит: "Согласно недавним опросам, в США каждый второй верит хотя бы в одну теорию заговора. Если сравнить результаты различных социологических опросов в Германии, то я бы сказал, что четверть, а то и треть немцев восприимчивы к теориям заговора и склонны в них верить. Раньше это наверняка выглядело иначе. Если бы у нас были результаты опросов, проведенных 150-200 лет назад в Германии, Великобритании или США, то результат был бы более 90 процентов, потому что в то время это было нормально. Лишь после Второй мировой войны процесс стигматизации путем теорий заговора больше не охватывает сердцевину общества, а сместился на самый край. В Восточной Европе и в арабских странах в массовом сознании людей этого не произошло. Там по-прежнему широко распространены теории заговора" [9].
И. Яблоков выводит эту распространенность конспирологических теорий из прошлой действительности "мне кажется, большое влияние оказывает тот факт, что у нас в течение лет 15 как минимум промывались мозги, что кто-то против нас работает. И вот это постоянное недоверие к другому — внутреннему врагу, внешнему врагу — оно постоянно генерировалось как часть повседневной повестки властей и медиа и во многом стало таким обыденным тропом мышления — видеть чей-то злой умысел во всем. И я уверен, что мы все себя ловим в какой-то момент на мысли — а кому это может быть выгодно" [10].
В принципе это естественный элемент мышления, когда мы структурируем ситуацию, находя в ней причины и следствия. Правда, это говоря о прошлых ситуациях, которые уже произошли. С. Михалков, обвиняя Билла Гейтса в грядущем чипировании населения, говорит об еще нереализованном проекте. И этот накал страстей привел к неслыханному - программу Михалкова сняли с эфира, перессорив ряд действующих лиц [11 - 15].
Для массового сознания хорошо, когда врагов можно называть поименно. Тогда они материализуются гораздо эффективнее. А. Невзоров под таким углом зрения посмотрел на Навального: "политическая магия Навального заключается в том, что он умеет лучше всех абсолютно безошибочно мастерить объекты для ненависти. Это у него получается. Потому что россиянин, лишенный объектов для ненависти, чувствует себя глупо как снайпер в тире без мишени" [16].
Перелом в борьбе с фейками и подобными им феноменами, вероятно, произойдет, когда мы перестанем рассматривать производство фейков как случайный процесс. Понимание его как процесса системного искривления действительности, в первую очередь с политическими целями, может поднять борьбу с фейками на новый уровень. Сила фейков, не говоря о уже о конспирологии, в том, что многие готовы рассматривать их как правду.
А пока фейк жив и будет жить...
Литература
За підтримки Федеративної Республіки Німеччина
